Президенту Российской Федерации
Путину В.В.
Открытое письмо
Обратиться к Вам меня заставила исключительность ситуации в которой оказалась моя подзащитная, украинский офицер и пилот Надежда Викторовна Савченко. Её обвиняют в причастности к гибели российских журналистов Волошина и Корнелюка на Востоке Украины летом прошлого года.
Будучи её адвокатом, я обоснованно рассчитывал на непредвзятый и законный ход расследования. В моём представлении разобраться в указанном деле способен даже недоразвитый студент, не говоря уже о профессиональной следственной группе СК РФ. Причём, процессуального материала, который позволил бы сделать обоснованный вывод о роли Савченко в указанных выше событиях более, чем достаточно.
Защитой в следствие представлены доказательства невиновности Савченко, которая в момент гибели российских журналистов, уже как час находилась в плену у батальона "Заря", ведущего в Луганске боевые действия с правительственными силами Украины. Из этого уместен вывод о непричастности Савченко к гибели журналистов.
Семь месяцев - это более чем достаточный срок, чтобы проверить данные биллинга телефона обвиняемой, показаний очевидцев событий и провести надлежащие процессуальные мероприятия. Однако Савченко и теперь в тюрьме.
Стоит ли удивляться, что реакцией на столь вопиющую несправедливость стало избрание Савченко депутатом украинского парламента, делегирование в ПАСЕ и требование её освобождения со стороны правительств, внешнеполитических ведомств и ведущих политиков ряда государств. Преследование Савченко воспринимается ими, как наказание непокорной Украины в её лице, а требование освободить невиновную Савченко российским следствием и судом расценивается, как недопустимая уступка "карателям". С каких это пор долг и доблесть стали порицаемы? Разве если ты солдат и гордо держишься перед неминуемой смертью, это заслуживает наказания? Ровно так она вела себя в плену в Луганске.
Указанные выше обстоятельства вынудили Савченко прибегнуть к голодовке, как последнему способу добиться честного и справедливого разбирательства.
Пока я пишу Вам, срок её отказа от пищи приблизился к 45 дням. Это много, это очень много. Пугает то, что в последнем моем с ней общении в тюрьме я прямо услышал о её желании умереть. Мои слова не являются преувеличением, в чем легко убедиться, дав себе труд поинтересоваться обо всём у руководства УЗКС ФСБ России, осуществляющего оперативное сопровождение дела.
Что дальше? Сказанное Вами в ответ на вопрос 18 декабря 2014 года на пресс-конференции о судьбе обвиняемой Савченко внушало некоторую надежду на “судебное разрешение” дела по закону. Следующий же суд по обжалованию ареста эти надежды с грохотом спустил в отхожее место.
Разумеется, мы можем и дальше дежурно выслушивать стандартное: "суд разберётся", но времени нет, катастрофически нет.
Суд не разобрался с похищением Савченко, суд не разобрался с обоснованностью её ареста, суд не разобрался с обвинением. Ощущение такое, что со страниц решений различных судебных инстанций, вместо резолютивных и мотивировочных частей звучит громоподобный хохот, типа, чего вы идиоты тужитесь?
Представим невероятное: Вы - мой доверитель, я Вас защищаю, и грозит Вам пожизненное (ну, допустим); вообразите меня, который в бессилии пытается защитить Ваши права, апеллирует к нормам права, надрывается в прессе, а тот самый, кого Вы ненавидите, индифферентно так: в суд, в суд. А суда то нет, на его месте "тройка"...
Я обращаюсь к Вам за всё тем же, за законом и справедливостью. Дело публичное, я бы даже сказал запредельно публичное, и потому тайного способа "порешать" уже нет. Вам, как юристу, хорошо известно одно банальное правило (в меня его на юридическом вдолбили) - "когда не знаешь как поступить, поступай по закону".
Чего уж там, Вы сами знаете, что делать...
Адвокат Фейгин
Journal information